Листки из семейного альбома

В фондах Музея музыки особое место занимают фотографии с автографами. Каждая подобная фотография в совокупности с другими историческими источниками (воспоминаниями, письмами, музыкальными рукописями, афишами, вырезками из газет и др.) помогает восполнить, а иногда и переосмыслить то или иное событие, уточнить дату, восстановить утраченные страницы биографии и соединить нити творческих и личных связей.

Коллекция материалов Сергея Рахманинова хранит немало таких фотографий. Одна из них — фотопортрет с автографом композитора: «С. Рахманинов. 16е февраля 1915». Дата, указанная под изображением, возвращает нас к началу 1915 года — времени написания одного из лучших и любимых сочинений Рахманинова, созданного в начале Первой мировой войны, — «Всенощного бдения».

Замысел «Всенощного бдения» Рахманинов вынашивал несколько лет, а закончил в начале 1915 года, по его собственному признанию, в невероятно короткий срок — меньше чем за две недели.

Произведение создавалось композитором в расчете на Московский Синодальный хор, с выдающимися вокально-техническими возможностями которого он был хорошо знаком: в 1910 году хор блистательно исполнил его «Литургию святого Иоанна Златоуста». Директор Синодального училища Александр Кастальский и главный регент Синодального хора Николай Данилин, прослушав законченную «Всенощную», сыгранную Рахманиновым на рояле, сразу же попросили разрешение на его исполнение. С авторской рукописи переписчик Синодального хора Николай Озеров сделал копию. Размноженная затем литографским способом, она появилась однажды, в феврале 1915 года, в зале Синодального училища на одной из репетиций.

Получив ноты, хор немедленно приступил к разучиванию литургии под руководством выдающегося хорового дирижера и главного регента Синодального хора Николая Данилина, что само по себе стало одним из решающих факторов исполнительского успеха премьеры.

Сохранились воспоминания одного из участников репетиций Александра Смирнова о том, как в начале февраля 1915 года на пульте в зале Синодального училища (ныне Рахманиновском зале Московской консерватории) певчие впервые увидели новое произведение в синей обложке с посвящением директору Московского Синодального училища, чье имя для них было священным: «С. Рахманинов. Всенощное бдение. Памяти Степана Васильевича Смоленского».

Однажды, во время очередной репетиции, проходившей в радостной атмосфере творческого подъема, дверь концертного зала распахнулась и на пороге появился высокий мужчина, как все догадались — сам Рахманинов. С того дня к началу каждой спевки композитор проходил к первым рядам кресел и молча следил за исполнением, перелистывая страницы партитуры в течение всей репетиции.

Музей музыки располагает подлинным автографом партитуры «Всенощного бдения» для четырехголосного смешанного хора a cappella, а также ее литографированной копией с карандашными правками автора и несколькими исправлениями Кастальского.

Большая часть карандашных помет Рахманинова на литографированном экземпляре Всенощной — это исправления ошибок переписчика. Помимо этого, композитор (очевидно, после прослушивания хорового исполнения на репетициях) корректировал нотный текст, добавляя штрихи и динамические оттенки. Самые значительные правки были сделаны в так называемом «Шестопсалмии» (была, например, переписана партия второго сопрано). Правки вносились карандашом на литографированном экземпляре, а затем чернилами поверх старых стертых записей — в авторскую рукопись.

Изначально это произведение было озаглавлено Рахманиновым «Славословие малое», так как именно малым славословием называют песнопение, предваряющее чтение шести псалмов в начале утрени (собственно шестопсалмие) и именно так его именовали многочисленные церковные композиторы до и после Рахманинова, включая Кастальского. Однако в литографированной копии заголовок перечеркнут Кастальским и исправлен на «Шестопсалмие». Доверяя Кастальскому, Рахманинов изменил заголовок и в своей авторской рукописи.

Позднее Рахманинов признался: «“Всенощная” трудна во многих отношениях; она предъявляет большие требования к вокальным возможностям и технике исполнителей. Тем не менее великолепные синодальные певчие воспроизвели все эффекты, какие мне воображались, и временами даже превосходили идеальную звуковую картину, рисовавшуюся мне в мыслях, когда я сочинял произведение».

Премьера «Всенощного бдения» состоялась 10 марта 1915 года в переполненном зале Российского Благородного собрания и стала главным событием в музыкальной жизни Москвы.

Кузина композитора Софья Сатина вспоминала: «Впечатление, произведенное этим сочинением на публику, было настолько велико, что по настоянию многих хор повторил его той же весной в течение месяца четыре раза. И всякий раз зал Благородного собрания был переполнен, и билеты распродавались после объявления в два-три дня нарасхват».

Сохранились программы тех легендарных концертов Синодального хора (10, 12, 27 марта, 3 и 9 апреля), а также печатная рецензия композитора и дирижера Юрия Сахновского, присутствовавшего на премьере и отметившего исключительный успех сочинения. «Всенощное бдение» было признано современниками не только «венцом московской школы», но и вершиной всей русской духовной музыки.

Исполнение произвело неизгладимое впечатление не только на публику, но и самого Рахманинова. Композитор до конца дней считал интерпретацию своего сочинения Синодальным хором образцовой. Позднее Николай Озеров вспоминал, как Рахманинов в разговоре с ним полушутя заметил: «Я и не ожидал, что написал такое произведение».

После Октябрьского переворота 1917 года и насильственного прекращения естественного развития богослужебно-хорового певческого искусства Всенощная была надолго исключена из репертуара и фактически подпала под запрет.

В 1915 году начались первые поджоги усадьбы Ивановка. Подавленный Рахманинов сообщал об этом в письме к двоюродному брату пианисту Александру Зилоти. Растущие опасения за семью и будущее привели к решению покинуть страну: «Почти с самого начала революции я понял, что она пошла по неправильному пути. Уже в марте 1917 года я решил покинуть Россию», — рассказывал он позднее Оскару фон Риземану. Летом 1917-го композитор писал: «…я решил более не возвращаться. Ни спасти, ни поправить ничего нельзя». В декабре 1917 года, воспользовавшись приглашением на гастроли в Швецию, Рахманинов с женой и двумя дочерьми выехал в Стокгольм, захватив только самое необходимое.

Возвращение «Всенощного бдения» в России началось в 1965 году — несколько фрагментов сочинения открыто прозвучали в Большом зале консерватории в исполнении Капеллы под управлением Александра Юрлова. В наши дни это великое произведение прочно вошло в концертный репертуар многих хоровых коллективов.

 

На фото вверху: Синодальный хор на сцене зала «Аугустео» в Риме с регентом Н. М. Данилиным (в центре). 2 мая 1911